— Ты никогда не спросишь вот так: Кто он?
. Ты даже про него не знаешь, не думаешь, что он существует. А между тем, он обделён больше чем ты. Время от времени сиюминутные и неуверенные слова. Ты смелый, и не знаешь, что это такое. Что это такое хотеть — и не говорить? Ты всегда готов всё высказать. У тебя просто есть такая возможность. Где?
— этот вопрос не имеет значения; а для него почему-то имеет. Но это мои догадки.
— Ты опять начинаешь говорить загадками. Тебя нельзя понять: твои фразы размыты. Ты специально так говоришь?
— Ты, верно, не понимаешь. Я не мысль несу. Нет конкретики от этого. Вот сегодня весь день был такой…
— Какой?
— Он был угловой. Как тебе объяснить. Во-первых, та, у которой я наспех и недолго был в гостях, говорила про какие-то углы. Я тогда понял, что день угловой. Просто слово угол
, которое она произнесла и даже немножечко изобразила, обозначило весь день. Сразу вспомнилось, как мы разминулись, обойдя здание с разных сторон — ушли в разные стороны. Мы просто не видели друг друга, не могли видеть. Плутать, конечно, долго не пришлось — благо, есть телефоны. Сотовые.
— И что?
— Я не знаю. Но вот представь, что ты смотришь сверху, а мы идём с разных сторон здания. Представь, ведь между нами углы. Ходи мы кругами вокруг, всегда между нашими взглядами попадался бы какой-нибудь угол.
— Да-а-а…
— Вот и он так всегда, он всегда за каким-то углом. Он показывается на мгновение, я даже вижу лицо. Ну, или мне кажется. Как же тебе сказать? Я не лицо вижу, я чувствую это лицо, чувствую его присутствие. Я ведь уверен, что он там за углом. Этот угол мне совершенно не мешает знать и чувствовать, а иногда и предчувствовать. Я, бывает, остановлюсь, набравшийся смелости, и иду обратно. А он, как будто почувствовав это, тоже разворачивается. Он просто не знает, как будет, если их не будет. Он привык быть за углом. Он любит подглядывать и наблюдать. Если я споткнусь, он уже почти бежит, чтобы узнать, что со мной всё в порядке. Потом он сам видит это и не выходит из-за угла. У него есть фотоаппарат. Это его мир. Зеркальный, наверное. Я не видел его ни разу.
— А почему бы тебе не встать? Остановился бы, этот хитрый лис высунул бы свой заинтересованный носик из-за дурацкого угла. Когда-нибудь бы точно!
— Нет, это не помогает. Я не могу остановиться. Эта встреча для меня так же тяжка. Если углов не станет… что же тогда останется? Этот огромный мир. Мне непонятно, что делать в нём. И это не я следую за встречными углами. Я ухожу от них. Почему-то, заворачивая за следующие. Он говорит, а я не слышу. А кричать он стесняется, что ли. А я не слышу специально: думаю, крикнет или нет? Нет. От этого становится даже интереснее.
— Но…
— Да, он убеждается, что говорить не нужно. Наверное, так и есть. И он не хитрый, этот лис. Он как на картинке, оранжевый с чёрными лапками и белой шейкой. Тонкой. Знаешь, а ведь это совсем другой человек, совсем не такой, я совсем другой. Я кривляюсь и двигаю бровями, непроизвольно, конечно. Серьёзен. Спокоен. Совсем другой. Наверное, рассудителен.
— А чего ты наверничаешь?
— А что ещё делать?