Посланным таксистом дело не кончилось. Потом таксист превратился в извиняющего, из-за того, что я — в извинявшегося. Потом, эта извинившая меня тварь — а ты поймёшь моё спокойное негодование — запросил с меня вдвое большие деньги: мы ехали на два адреса, и после первого с ним расплатились, он это забыл. А, вот вы как со мной!..
, — сказал я себе под нос, помня о своей вспыльчивости и повышенных тонах в его сторону, помня о том, что именно за это извинялся, и как бы уже не удобно, и как бы всё это не приятно, произошло всё спонтанно, и вообще я кое в чём прав... — А что?
— Ну, ничего. Просто за проезд вы же уже брали.
— Брал? Да?
. И вот уже он извиняется, говорит мне, что мы теперь с ним квиты. Да, да, квиты
— улыбаюсь я. А потом про себя: Какие, нахуй, квиты?! Ты чего? К чему эти тупые разговоры?
— думаю.
Снег сметён у подъезда тонкой хрустящей корочкой. Я переминаюсь с ноги на ногу — так звуки слышны: приятны звуки хрустящего снега. Спокойствие: на улице ни души, клубящиеся смелые выдохи, объёмные и густые, тишина, темно, горят фонари.
И не понятно, отчего охота стоять на улице, слушать трески, потихоньку мёрзнуть, отчего не зайти сразу домой, спокойно, неторопливо отправиться ко сну? Неужели, это неисполненное свидание оказалось настолько важным, что не даст сейчас спать, не позволит быть спокойным? Теперь что же, раздражаться по каждому пустяку? Посылать таксистов, официантов, продавцов, а потом извиняться?
Ни чего не произошло: мы не встретились. Сегодня — это было самым главным, запланированным и неотложным. Я жив. Но вокруг, мир, что рухнувший: руины, тишина. Радуют звуки, лишь звуки, любые. Можно даже закрыть глаза.