Разговор с собой настолько парадоксален на мой взгляд: замкнутая система — строящая образы и смыслы. Я просто не представляю, насколько огромной должна быть база знаний даже не самого развитого человека, чтобы думать хотя бы о звёздах, и вы знаете, что-то в них понимать. Строить смыслы осознанно, но настолько же и случайно, называя это божественным провидением, например — слишком невероятное столкновение вещей
(things), которое мы ежесекундно получаем из мира. Того самого мира. Мы — великие интерпретаторы и анализаторы. И это не утопия, в печальном смысле этого слова, а данность, просто звучащая непривычно.
Всё многообразие красок, интерпретируется в конечную палитру. А уже с её помощью, можно воссоздать мир. Окружить себя им, иллюзорным детищем искусства, которая порождает новые (или не совсем, а просто опять свежие) смыслы, которые опять и снова нужно будет интерпретировать, ну хотя бы для того, чтобы быть актуальным самому себе.
Красота миру мира
, для меня, шестилетнего мальчика выражалась в замысловатом переплетении, и в то же время простой интерпретации полосок синего цвета на железном значке, того, до сих пор мне неизвестного Советского Союза. Голубок, как символ мира уже тогда давал понять, что люди имели в виду. Просто: миру, который может быть стоит на грани войны, — мир, как противопоставленное войне, свобода от неё.
Но почему мир — это противоположность войне? Почему мы не думаем, что миру — мир
— это закон, миру — война
— это кто-то подосрал
. Красивый, на мой тогдашний взгляд значок, был положен в ящик, ящик был задвинут, бар был закрыт. И от этой красоты пришлось отказаться, потому что объяснить её, или хотя бы объяснить, почему она нравится было слишком тяжелой задачей. Ну а теперь, всё оказалось совсем просто: синенькие полоски сделали своё дело, дизайнер
(художник, наверное будет точнее) добился своего.
И вот теперь вопрос: А слышу ли я призвук подарка, подношения себя миру?
. Было бы что подносить. Было бы что рассказать, и было бы чем наполнить итак переполненный мир — было бы лестно примкнуть к миру именно всеми точками сознания, утонуть в нём, погрузится в бескрайние просторы, и рыдать может быть от такой красоты, с сравнении со значком, которую можно только бесконечно пытаться описывать. И которая, кстати, никому будет не нужна — у всех есть своя. А копаться в чужом — дар немногих.
С другой стороны, конечно же, все наши просторы, берёзки, реки и моря, тоже мир, который нас окружает, точнее его часть, порою нуждается в том, чтобы себя ему подарить, точнее безвозмездно по-доброму отдать. Или прожить, более менее длинную, плодотворную жизнь, чтобы капля в океане была, ну, чуть-чуть побольше. Но это область бесполезных раздумий, в наш век: почему-то многие хотят заниматься тем, чем они хотят. И эти хотения — из области желаний и потребностей скорее, нежели идейности, тоже являются каплями. Что касается меня, думать о том, чтобы подарить себя миру, является самонадеянным. Однако, мне просто хочется, чисто из-за эгоистических каких-то механизмов психологии художника
(какого-никакого), чтоб этот мир сам меня желал и захватывал — ну, так согласитесь интереснее.
Океан. Капли. Мы всё же капли. Но, наверное, есть же облако, из которого эти капли падают.